Глава первая. Солнечная дорога
– Держитесь крепче! – крикнул Аспара и тряхнул поводьями.
Солнечная колесница-көлік из иллюминатора кукурузника казалась огромной, но внутри была тесной, как салон автобуса в час пик. Бату успел первым плюхнуться на сидушку в задней части колесницы. Четвёрка золотогривых лошадей рванула вперёд, и Сашка, последним спрыгнувший в колесницу, почти упал на Бату.
– Эй-эй, осторожнее! – воскликнул Бату, отпихивая друга. – Ты чуть не раздавил раритет!
Бату поплотнее обхватил коробку, с которой так носился этот смешной археолог, как его там, Санжар Женисович, кажется, и которую по просьбе Аспары Бату забрал, пересаживаясь из самолёта в летающую колесницу. Что там, в коробке, Бату не знал, но уж конечно не мультиварка, если сам начальник археологической экспедиции кричит о сенсационной находке. Наверняка – раритет. Или даже артефакт!
– Ну-ка, Кайра, сядь со мной, – скомандовал Бату. – Ты самый большой, а меня надо хорошенько уплотнить, я ведь экс-пе-ди-ру-ю сверхценный груз, лишней руки держаться за борт у меня нет.
– Какие ты слова знаешь, Бату! – хмыкнула Дана. – Переведи!
– Это просто! – надул щёки Бату. – Экс-пе-ди-ро-вать – значит «нести самое ценное». Понятно?
Бату с превосходством поглядел на подругу. Он уже давно искал случая блеснуть этим замечательным словом, которое только недавно услышал от мамы. Вроде бы к месту сказал? Сашка мельком оглянулся, уловил в его глазах сомнение и незаметно кивнул.
Кайра укоризненно покачал головой и поддержал за локоть Данку, помогая ей устроиться на сиденье рядом с Бату.
– Ну, можно и так сказать, – фыркнул Зигфрид, усаживаясь по-турецки у боковой стенки колесницы. – А вообще-то это означает просто-напросто «доставить товар».
Данка обидно засмеялась:
– Курьером подрабатываешь, Бату?
Но сбить упрямого барашка с толку было не так-то просто. Он молча смерил Данку взглядом и гордо отвернулся.
– Бату, уступи место Хадише, – нахмурился Кайра.
Но Хадиша не торопилась садиться. Она и Саша, вцепившись в передний бортик, бесстрашно стояли по обе стороны от Аспары, наслаждаясь полётом. Колесница всё ускорялась и уже оторвалась от кукурузника метров на двадцать.
– Держитесь! – снова крикнул Аспара и изо всех сил потянул левый повод так, что колесница ушла в вираж. Алый плащ захлопал на ветру.
Бату пришлось-таки одной рукой схватиться за борт накренившейся колесницы. Он крикнул:
– Аспара, мне твой плащ мешает, ничего не видно!
Чуть было не вывалившийся Зига плотнее прижался к бортику. Он с удивлением рассматривал золочёную колесницу и её юного возничего – мускулистого смуглого подростка с пятью косицами, одетого в лёгкую кожаную куртку и штаны. На поясе у него висел короткий меч-акинак. Юноша выровнял колесницу, переложил поводья в одну руку, расстегнул плащ и отдал его Саше.
– Это плащ Күнбека. Мне надо повернуть на закат, я ушёл с колеи, чтобы вас забрать с этой летающей арбы, – пояснил Аспара.
Кайра, сидевший на полу рядом с Зигой, краем глаза заметил, как из кукурузника выпал парашютист, а с самим самолётом происходит что-то странное. Но разглядеть происходящее толком не удалось – картинку скрыли облака.
– Куда мы летим, Аспара? – спросил Бату.
– По солнечной дороге туда, где солнце прячется на ночь.
– Солнце никуда не прячется, – подал снизу голос Зига. – Земля просто поворачивается к нему другим полушарием.
Аспара усмехнулся:
– Это ваше солнце, а наше…
– За нами погоня! – вдруг закричал Кайра, который продолжал всматриваться в облака.
Все, кроме Аспары, обернулись назад и увидели, как из облака выныривает остроносая стальная птица.
– Откуда здесь взялся истребитель?!
– А он правда за нами гонится?
– Аспара, быстрее!
Аспара попытался обмануть преследователя, взяв вправо. Однако юркая стальная птица с лёгкостью повторила его манёвр. Аспара рванул вверх, и все, кто стоял на ногах, повалились на пол, но и эта уловка не сработала.
– Аспара, что будем делать? – закричал Бату.
Аспара глянул на большое облако сбоку и усмехнулся:
– Упритесь ногами!
Аспара выровнял колесницу, а потом, откинувшись назад, с силой потянул поводья на себя. Колесница резко затормозила, Хадиша и Саша едва не вывалились из неё под копыта лошадей. Самолёт тоже сбросил скорость, но всё равно пролетел мимо. Аспара нырнул в облако и облегчённо выдохнул, ослабляя поводья. Облако было плотным, в тумане друзья едва видели спины лошадей. Где-то рядом рыскал истребитель, рёв его двигателей то отдалялся, то приближался.
– Давно в прятки не играли, – нервно пошутил Бату.
– Лишь бы они в нас не врезались, – сурово сказал Кайра.
– Кажется, улетел, – с надеждой прислушалась Хадиша.
И действительно, звук двигателя окончательно затих.
– Давайте ещё подождём на всякий случай, – предложил Саша, опять вставший рядом с Аспарой. Кажется, его, как и Хадишу, ничуть не пугало это воздушное приключение.
– Аспара, а ты вообще откуда взялся? – спросил Бату. – Откуда у тебя эта клёвая колесница? Как ты узнал, что мы в самолёте?
Аспара засмеялся.
– Я тоже рад тебя видеть, Бату. И вас всех, друзья. У вас новый товарищ?
– Здравствуйте, меня зовут Зигфрид, – серьёзно произнёс Зига, не решаясь подняться с пола.
Все рассмеялись. А Зига тихонько спросил у Бату:
– Это тот самый Аспара, про которого вы с Кайрой мне рассказывали? Царевич массагетов?
– Ага! – подмигнул ему Бату.
– Его акинак – настоящее сокровище! Археологическое! – не отрывая взгляда от золочёных ножен, шепнул Зига.
– А всё-таки, Аспара, как вы нас нашли? – спросила Хадиша.
– Мне помогла Шолпан.
– Что за Шолпан? – влез любопытный Бату.
– Утренняя Шолпан – звезда караванщиков, что восходит перед рассветом. Вечерней Шолпан верить не стоит.
– Вы вычислили путь по этой звезде? – спросил Зига.
– Нет, я не есепші[1], – рассмеялся Аспара. – Меня в воины готовили. Мне Шолпан объяснила, как вас найти.
– Ты разговаривал со звездой? – в один голос воскликнули Бату с Сашей.
– А что тут удивительного? Некоторые звёзды очень болтливы, – улыбнулся Аспара. – Но Шолпан, конечно, не такая. Она мне помогла в благодарность. Но искал я вообще-то не вас и очень удивился, что вы тоже были в этой летающей арбе.
– А что же ты искал? Вот это? – Бату дёрнул скотч, которым была обклеена коробка.
У Зигфрида разгорелись глаза, и он тоже вцепился в коробку.
– Бату, Зига, не надо, – сказала Дана. – Откроем, когда приедем. И вообще, давайте её сюда.
– Ну уж нет! – Бату вырвал коробку из рук Зиги и заявил: – Я – хранитель раритета! Аспара, это ведь Золотая чаша?
Аспара не ответил, он повернулся к лошадям, расставил ноги пошире, тряхнул поводьями.
– Нам надо успеть вовремя на вечернюю стоянку.
Колесница ехала быстро, но плавно, как будто по наезженной колее. Гривы и хвосты лошадей сияли нестерпимым светом, а от бешено крутящихся колес-дөңгелек шла волна жара. Кайра встал за плечом Аспары, наблюдая, как тот правит четвёркой.
– Когда мы были в Барсакелмес, я видел солнце как колесницу-көлік, запряжённую восьминогими скакунами. Прямо как твои. Это те же самые лошади? Ты, получается, солнце?
– Нет! – помотал головой Аспара. – Но лошади солнечные, и колесница тоже. Я их на время взял.
– Как Фаэтон? – удивился Саша.
– Какой Фаэтон? – спросил Бату.
– Был такой, сын Гелиоса.
– Сын владельца автозаправки? – захохотал Бату.
– Нет, сын бога солнца в древнегреческой мифологии. Он у отца попросил прокатиться на солнечной колеснице и не справился с управлением.
– Короче, в ДТП попал, – подвёл итог Бату.
– Не смейся, Бату, та история печально закончилась.
Улыбка сбежала с лица Бату:
– Аспара, а у тебя водительские права есть? У тебя, наверное, и паспорта ещё нету?
– Все юные воины-ұланы обязательно обучаются искусству управления колесницей. Наш наставник-сүгір был мною доволен.
– Значит, ты не сын бога солнца, – с сожалением сказал Бату. – Так ты солнечную колесницу угнал, что ли?
Аспара покачал головой.
– Я предложил Күнбеку на один день подменить его, – и, не дожидаясь вопросов, он пояснил: – Солнечный колесничий Күнбек – это сын матушки Көклен. А сегодня самый долгий день в году. Он устал.
– Ну, конечно, сегодня день солнцестояния – самый длинный день года, – подтвердил Саша. – Да и работает этот Күнбек, скорее всего, без выходных, все 365 дней в году.
– Бедняга, – поразился Бату. – Это ты хорошо придумал, что решил ему помочь, Аспара.
– У меня был план, – подмигнул ему царевич.
– А когда ты ему колесницу должен вернуть? – спросил Қайрат. Ему очень хотелось хоть минуту подержать поводья восьминогой упряжки, но сашкин рассказ про Фаэтона его смутил.
– К рассвету я должен пригнать её к дому Көклен ана.
– Эта та самая Көклен, которая овец к радуге привязывает, – со знанием дела поддакнул Бату. – Молоко у неё в гостях попьём, оно вкусное. Морозилку бы ей, и можно магазин мороженого открывать. Пара ведёрок мороженого нам бы сейчас не помешали, – мечтательно закончил он.
– А я бы қуырдақ[2] умял, целый қазан, – подхватил Кайра и полез развязывать коржун, который его бабушка перед отъездом хорошенько набила припасами.
Дана закатила глаза:
– Не надо, Кайра! Не разворачивай еду, а то меня укачало. Давайте поедим, когда остановимся.
Ехали они долго. Даже заскучали в дороге. Аспара правил четвёркой лошадей и не очень охотно отвечал на вопросы Бату. Облака то окутывали колесницу плотной пеленой, то расступались, и внизу становилась видна какая-то земля. Или не земля?
Кайра первым заметил, что сияние солнечных лошадей потускнело, и скачут они уже не так быстро.
– Всё-таки восьминогие скакуны устали, – сказал он. – А я-то удивлялся, какие они неутомимые.
– И я смотрю – колёса медленнее вращаются, – заметил Саша.
– Ну ты капитан-очевидность, – засмеялся Зига, уставший сидеть на дне колесницы. – Уловил связь между бегом лошадей и вращением колёс!
– А я вообще не понимаю, почему они вращаются – мы же по воздуху летим! – сказал Саша. – Вопреки всякой логике…
– Ну ты загнул! – поднял брови Зигфрид. – Какая тут может быть логика? На солнечной колеснице?
– Да я же про другое… И ты сам первый… – начал горячиться Саша.
– Кажется, подлетаем! – прервал их Аспара.
Саша хотел продолжить спор – этот рыжий почему-то начал его нервировать, но тут колесницу тряхнуло, колёса покатились по земле, и все почувствовали дрожь, как это бывает при посадке самолёта. Бату даже зааплодировал, не забывая придерживать коробку локтями.
– Бату хлопает так, будто в Турцию прилетел, – захихикала Дана.
– Только в полёте не кормили, – подыграл ей Бату.
Аспара ловко спрыгнул с остановившейся колесницы и принялся распрягать лошадей. Дети тоже спустились на землю, разминая затёкшие ноги, и огляделись, насколько позволяли опускавшиеся сумерки.
Ровная, как стол, равнина. Вдали темнеет лес. Откуда-то доносится журчание ручейка.
Колесница выглядела странно: сама повозка чуть заметно светится, а колёса, днём сверкавшие так ярко, на глазах угасают. Как и лошади, привязанные к колеснице Аспарой.
– А вы их не отпустите пастись? – спросила Хадиша у Аспары.
Ответил ей Қайрат:
– После такого перехода лошадей нельзя сразу отпускать. Напьются воды – ноги отекут, могут даже охрометь. Поэтому их привязывают на выстойку так, чтобы они не могли пастись и пить. Это называется «қаңтару».
– Ты знаток, Қайрат, – похвалил его Аспара.
– Посмотрите на траву! – вдруг воскликнул Бату. – Мне кажется, или она голубая?
– Да, небесная трава такая, – подтвердил Аспара. – Поэтому её называют «көк», как и небо.
– А разве по-казахски трава это не «шөп»? – спросил Саша.
– Да, обычно говорят «шөп», но старые люди говорят и «көк», – ответил Қайрат.
– Тут самое интересное то, что слово «көк» обозначает и «голубой», и «зелёный», – подытожил Саша. – Так произошло потому, что…
– Ой, Сашка! – замахала руками Дана. – Хватит умничать, я проголодалась!
– Кайра, доставай коржун! – потягиваясь, сказал Бату. – Аспара, я коробку в колеснице оставил. Сейчас перекусим и посмотрим, что там!
– Кайрат, тащи коржун сюда, – скомандовала Дана. – Тут удобное место для привала. И костёр можно разжечь, вон, даже кизяк кто-то приготовил.
– Да не нужен нам костёр! – заявил Бату. – Назира-апа нам всё готовое положила. Хочу баурсаки с қазы! А ты, Аспара, есть будешь?
– Бату, ты что, забыл? Аспара никогда не ест, – сказал Саша. – Он же из другого мира.
– Из какого другого, деликатный ты наш? – съязвила Дана. – Намекаешь, что Аспара – призрак?
– Ни на что я не намекаю, – смутился Саша. – Это ты, Дана… А я хочу сказать, что Аспара никогда с нами не ел!
– Ещё как ел! В пещере, после первого боя с Жезтырнақ мы баурсаки с ним ели, – заспорил Бату.
– Если подумать, то священная пещера в Дегелене – это тоже другой мир, – веско сказал Саша. – Ну или граница между мирами...
– Да какая там граница! – перебил его Бату. – Вечно ты выдумываешь.
– Ты не понимаешь, Бату! – повысил голос Саша. – С точки зрения...
– Ребята, не надо спорить, – мягко сказала Хадиша. – Что на вас нашло, не понимаю.
Зига всё это время, не прислушиваясь к болтовне друзей, держался возле колесницы, не сводя глаз с загадочной коробки.
Аспара, тоже не обращая внимания на перепалку, поднялся в колесницу. Зига переключил внимание на висевший у него на поясе акинак в сверкающих ножнах и спросил:
– А можно посмотреть?
Аспара не успел ответить, как в разговор бесцеремонно вмешался Бату:
– Клинок нельзя вынимать из ножен просто так. Это тебе не игрушка. Клинок, если его вытащили из ножен, захочет крови, – зловеще протянул он. – Мы, посвященные в воины, об этом знаем. А ты ещё не дорос.
Зига надулся, но не успел сцепиться с Бату – Аспара добродушно рассмеялся. Он откинул скамейку и, вытаскивая из ящика под ней какой-то свёрток, сказал:
– Не ссорьтесь. Сначала поужинаем – Көклен ана еду передала. Но вообще-то Бату прав, оружие – это ответственность, обнажать меч или целиться из лука без должной причины нельзя.
Споры были забыты за вкусным ужином. Друзья, утолив первый голод, рассказали Аспаре о своих приключениях в Барсакелмес. Потом показали ему подарки Коркута – нож Зиги, лук Саши, казанок Даны, кобыз Хадиши, канат Кайры.
– Золотое руно пришлось отдать Бапы хану… Зато мне вернули мою змеиную шкурку! – сказал Бату. – Аспара, скажи, а где ты был всё это время?
– Помнишь, Бату, на Наурыз мы с тобой искали Самрук, чтобы расспросить её о Золотой чаше и о судьбе моего брата? Поговорить с ней я тогда не смог. А когда вы вернулись домой, я отправился сюда, чтобы найти Самрук.
– Она тебе помогла? Ты нашёл Чашу? Она в коробке? – Бату бросился к колеснице.
Он принёс коробку и поставил её на землю, друзья собрались вокруг.
– Зига, давай нож!
Бату торопливо разрезал скотч, раскрыл коробку и вытащил что-то круглое, тяжёлое, замотанное в пузырчатую плёнку. Плёнка тоже была облеплена скотчем. Бату надрезал обёртку, а потом, в нетерпении, стал раздирать её пальцами. Аспара шагнул к нему, взял свёрток из его рук и одним движением сорвал плёнку вместе со скотчем.
Это была она! Золотая чаша, которую они так долго искали, ради которой преодолели столько опасностей, сражались с могущественными врагами и разгадывали хитроумные головоломки…
В опускающихся сумерках Чаша светилась неярким светом, по её поверхности пробегала искрящаяся рябь. Аспара благоговейно, двумя руками, приподнял Чашу, чтобы все могли её хорошенько рассмотреть.
– Посмотрите, какие странные узоры! – воскликнул Саша. – Или это карта?
Аспара опустил Чашу и перевернул её. Дети сгрудились вокруг. На внешней, тускло светящейся поверхности мигали яркие синеватые точки.
– Как россыпь бриллиантов в пещере Али-Бабы… – восхищённо прошептала Дана.
– Нет, больше на моё золотое руно похоже… – перебил её Бату.
– Как огоньки на дисплее… – заметил Зига.
– Как ёлочная гирлянда… – продолжила Хадиша.
– Как угли в гаснущем костре… – мечтательно произнёс Қайрат.
– А по-моему – как огни ночного города, когда самолёт идет на посадку, – сказал Саша, а потом добавил: – И ещё очень похоже на карту звёздного неба.
– Точно, Сашка! В самом центре – Темір қазық, а вот Ақбозат и Көкбозат! – воскликнула Дана. – А это – Жеті қарақшы!
– Темір қазық – это Полярная звезда, Железная коновязь, α созвездия Малой Медведицы, – уточнил Зига. – Ақбозат и Көкбозат – это β и γ Малой Медведицы.
– А Жеті қарақшы – это Большая Медведица, её ещё иногда называют Жетіген, – добавил Саша.
– По мнению востоковеда Юрия Зуева, – перебил его Зига, – древние юэчжи называли это созвездие Киглен-Көклен, что означает «повозка» или «колесница».
– А вот, в ручке ковша Большой Медведицы – Мицар, а рядом с ней маленькая такая звезда – Алькор, по-арабски это значит «слабая, забытая, незначительная», – показал Саша.
– А казахи эту звезду считают девушкой, ханской дочерью по имени Үлпілдек, которую похитили Жеті қарақшы – Семь разбойников, мне папа рассказывал, – сказала Хадиша. – Үлпілдек – это значит «воздушная, лёгкая, пушок на цветке».
– По ней обычно остроту зрения проверяют… – добавил Саша. – Сейчас-то я должен её хорошо рассмотреть, мне ведь, как орлу, очки больше не нужны!
Он машинально посмотрел наверх, в вечернее небо. И обнаружил, что никаких звёзд на нём нет. Ни ковша Большой Медведицы, ни Малой Медведицы, ни Полярной звезды, ни тем более Алькора. Только вдалеке, на самой кромке горизонта, медленно загоралась и ширилась полоска, похожая на сполохи северного сияния.
– Мы сейчас в звёздной стране Айдала[3], – объяснил Аспара. – Поэтому звёзд на небе нет, они нас окружают. Я уже здесь побывал в поисках брата.
– Так ты и его нашёл? Расскажи, как вы встретились! – воскликнул Бату.
Аспара улыбнулся, придвинул к себе коробку, положил в неё Чашу и сказал:
– Помните, как после победы над Шахрухом и его приспешниками мы посадили в Дегелене зёрнышко Байтерека[4]? Зёрнышко это, наверное, ещё даже не проросло, но как-то повлияло на Байтерек в Саржайлау[5] − том мире, где сейчас живёт моя мама, царица Тұмар, и наш народ. Я как-то показывал вам платок, на котором мама приказала вышить такой же узор, что и на ковре, который нашли на том месте, где пропали мой брат и Золотая чаша. В центре платка – Байтерек и Самрук. Я и раньше пытался влезть по Байтереку, найти Самрук, но почему-то не получалось. Лезешь по дереву, лезешь несколько часов, а потом… Оно исчезает, что ли, а ты снова на земле, будто и не лез никуда. А после наших приключений – вдруг получилось. Я долго лез по гладкому стволу и наконец добрался до нижних веток. Полез дальше. Вдруг понял, что уже не в Саржайлау. И тут я увидел...

[1] Есепші – знаток традиционной астрономии и летоисчисления мүшел, в котором пять циклов по 12 лет, т.е. 60 лет, составляют 1 полный год. Этот календарь сейчас называют китайским, японским, восточным, но он был заимствован дальневосточными народами у древних тюрков. Есепші (букв. «тот, кто считает» от есеп − «счет, учет, математическая задача, арифметика» ) предсказывают погоду на год по календарю, звёздам и природным приметам.
[2] Қуырдақ – жаркое из внутренностей и мяса, от глагола қуыру – жарить.
[3] Айдала – букв. «лунная степь», означает бескрайнюю безлюдную степь, подлунный мир, но С. Кондыбай предполагал, что первоначально речь шла о звёздном небе.
[4] Байтерек – букв. «первый, древний тополь» − Мировое дерево тюркской мифологии, растущее в центре земли. Его корни находятся в нижнем мире, ствол – в среднем, крона – в верхнем мире. На вершине Байтерека находится гнездо птицы Самрук.
[5] Саржайлау, сары жайлау – золотая летовка, летнее пастбище. Так называется кюй великого композитора Таттимбета (1815−1862). Т. Асемкулов считал, что этот кюй назван в честь прекрасного идеального мира наподобие рая, а не в честь реального жайлау в казахской степи.