Глава 1

Таинственный гость

Сравнительные характеристики фильма и книги. Пацифисты ввязываются в неприятности. Змеиная тактика Скорпиона. Дана побеждает в битве со Злом. Знакомство Бату с Аспарой. Неужели призрак?

Возвращаясь из школы, Саша и Бату опять всю дорогу обсуждали последний фильм про Гарри Поттера.
- Понимаешь, он, конечно, классный, спецэффекты, графика компьютерная - отличные, но книжка все же лучше! – Саша солидно поправил круглые очки, все время съезжавшие на кончик курносого носа.
- Да чем лучше-то? – Бату рассеянно оглянулся, прибавил шагу, - Вечно ты умничаешь, Сашка!
- Да ты вообще – читал пятый том? Про орден Феникса? – обиделся Саша.
- А чего читать... В кино и так все покажут, - Бату снова оглянулся, - Пошли быстрее, меня бабушка ждет.
- Бабушка? Ну и что? – удивился Саша. – Ты маленький, что ли?
- Сам ты... Маленький... – Бату вздохнул.
Сегодня у Бату был тяжелый день. Училка по истории влепила ему «пару», да еще замечание в дневник написала, родителей вызвала. Потом, правда, повезло немного – удалось незаметно выскользнуть из школы, но это еще совершенно ничего не значит. По своему горькому опыту Бату знал, что Скорпион никого так просто не отпускает. Надо быстрее добежать до дома, а этот очкарик опять завел про своего любимого Поттера.
- Ты пойми, в книге сколько всего – и все подробно, как Гарри учится, какие уроки у них в Хогвартсе, какие учителя, какие волшебные животные там живут, что другие дети делают, даже заклинания настоящие...
- Ага, настоящие... Ты что, сам пробовал? – засмеялся Бату, на минуту забыв о своих неприятностях.
- Я же не о том! – вспыхнул Саша, веснушки ярче выступили на его круглых щеках, - А хоть бы даже и пробовал! Интересно же...
- Что, перышко в воздухе летало? Гиппогрифа оседлал? Или корень мандрагоры заплакал? – потешался Бату. – Ну ты и гонишь! Тоже мне, волшебник нашелся!
Сашка, конечно, обиделся. Надулся, зашагал молча. Ну и пусть. Все равно, сказки всякие про волшебство с магией – это все ерунда для малышей. А он, Бату, уже совсем взрослый. Что, взрослые много книжек читают? А вот и нет, у них и без того дел много. К тому же Бату искренне полагал, что нормальная книга не может быть такой толстой, как книжки этой Роулинг, да еще напечатанной мелкими буквами. Такую книжищу и к старости не дочитаешь, то ли дело кино – два часа всего, да еще попкорну наешься, кока-колой запьешь... И уже всё-всё знаешь! Ну, может, и не всё, но...
- Ну вот скажи, - воскликнул вдруг Саша – как можно такую толстенную книгу в один фильм засунуть?! Это ж сколько сократить пришлось!
- Вот-вот, - радуясь отходчивости друга, подхватил Бату – А зачем тебе все остальное нужно-то? В жизни важно ухватить главное! Так мой папа всегда говорит.
- Ну и очень глупо говорит! – запальчиво продолжал Сашка, размахивая руками, - Вот, например, Гермиона, она же не просто зубрилка какая-то, она очень честная и справедливая...
Бату, не забывая кивать и поддакивать другу, севшему на любимого конька, вновь задумался о своей грустной судьбе. Сегодня Бату опять не смог принести в школу дань, потому что мама уже неделю лежала в роддоме, а папа считал, что карманные деньги портят детей. В отчаянии Бату попробовал утром подкатиться к ажеке-бабушке, но она, уважая авторитет сына, впервые в жизни отказала внуку. И сама чуть не заплакала от огорчения, так что Бату почувствовал себя настоящим подлецом. Где же взять эти проклятые деньги? А еще счетчик... Сколько там уже натикало? Вдруг и маминых не хватит?! Бату аж вспотел от этих ужасных мыслей. Ну ничего, вот мама выйдет из роддома, он выпросит у нее побольше, может, все и обойдется... Совсем некстати в памяти всплыли загорелые до черноты, огромные, с ороговевшими костяшками, кулаки Кайры.
Кайра, конечно, очень сильный, настоящий громила, как в боевиках. Но Бату почему-то больше боялся Скорпиона, его подлой ухмылки, его наглых, навыкате, болотно-зеленых глаз. Боялся давно, еще с детского сада. Этот страх Бату не мог объяснить даже самому себе: Скорпион был гораздо ниже ростом, такой же худой, наверняка не слишком сильный. Хотя кто его знает, они ведь ни разу и не дрались. Скорпион сам рук не марает, за него Кайра все делает...
Бату вспомнил тот день, когда для него началась выплата дани. Кайрат подошёл к нему в школе с озабоченным видом и душевно так попросил: «Слушай, Батон, будь другом, деньги очень нужны, у тебя есть?» Бату тогда даже обрадовался, ведь Кайру лучше иметь другом, чем врагом. «Есть пятьдесят тенге», – ответил он с готовностью. «Это мало», – сказал Кайра, – «Нужно тысячу». Бату погрустнел: «Откуда у меня тысяча? Мне столько никогда не дают».
Вдруг откуда-то сбоку вывернулся Скорпион с блестящими глазами и протянул Бату тысячную бумажку: «Могу одолжить, если надо!» Тот открыл рот, и как заворожённый, взял тысячу у Скорпиона и вручил Кайрату. Кайра молча повернулся и пошёл по своим делам. А Скорпион сказал: «Смотри, ему ты подарил, а мне должен. Завтра вернёшь, или у тебя пойдут проценты по счётчику – двести тенге в день». Бату знал, что долги надо отдавать, и понимал, что проценты – дело нормальное. Но он всё-таки никак не мог понять, как это всё так получилось, и главное – как выплатить долг, если у него нет таких доходов.
Сегодня Скорпион, гнусно хихикнув, сказал на истории: «Батон, раз бабок не принес, придется тебя проучить. Когда училка спросит, не вставай. Сиди и вращай глазами – вот так, понял?» И он закатил свои противные глазки под лоб, так что остались видны одни только белки. Пришлось послушаться... Бату вздрогнул от омерзения. В результате учительница вызывает родителей в школу.
- ...И вот она решила защитить этих бедных гномов, домовых всяких, они же бесправные совсем, все их обижают, заставляют работать бесплатно, а другие все волшебники, даже Гарри твой любимый, даже сам Дамблдор - вообще про них не думают! Разве она не молодец? Нет, конечно, с Вольдемортом тоже надо разобраться, но...
Вот болтает. Прямо, не остановишь. Бату и сам рад был бы так гладко болтать – очень это у доски пригодилось бы. Между прочим, Сашке самому это не помогает ничуть – он стесняется ужасно, вечно мямлит, заикается, больше трояка за устный ответ в жизни не получил, хоть и умный, как директор школы. Мелькнула мысль: почему же именно его, Бату, а не Сашку, к примеру, или еще кого-нибудь из класса Скорпион с Кайрой достают?! Сашка вообще слабак, на физ-ру даже не ходит из-за зрения... Тут Бату стало стыдно своих мыслей. То ли от этого стыда, то ли от того, что весеннее солнце, наконец, вошло в силу, ему стало по-настоящему жарко. Он расстегнул куртку, стянул шапку и сунул ее в карман. Саша, не замолкая, тоже сдвинул бейсболку на затылок, так что светлые вихры его упали на лоб. Лезет же в голову всякая фигня! Бедный Сашка, у него ведь даже отца нет, только мама и братик маленький, он и в буфет никогда не ходит, экономит вечно на книжки свои…
Они уже вошли во двор. Просторный, квадратный, тихий – взрослые однажды постановили на общем собрании, что у них во дворе никто не будет ставить машины и строить гаражи. Лишь в самом углу притулился старый, еще с допотопных времен кирпичный гараж, давно служивший хозяевам сараем. Так что все дети, и Бату с Сашкой тоже, без проблем катались во дворе на велосипедах и роликах. Но сейчас вокруг было пусто. Даже на совершенно сухой, как летом, футбольной площадке никого не было, только громко, как паруса, хлопали на свежем ветру чьи-то простыни, вывешенные на просушку за трансформаторной будкой. Кое-где в тени все еще лежали сугробы, от них тянуло сыростью и острой кошачьей вонью. Бату невольно поежился. А Саша, замедлив шаг у своего подъезда, торопился досказать:
- ...Так что я лучше книжку два раза подряд прочитаю, чем...
Дальше Бату друга не слышал, потому что кто-то бесцеремонно схватил его за плечо. Конечно, это был Кайра, а рядом отвратительно скалился Скорпион.
– Ну, что скажешь, Батон?
У Бату похолодело где-то в животе. Он залепетал:
– Да ладно, пацаны, вы что? Я же завтра принесу... Честное слово...
– Отстаньте от него, – попытался было вмешаться Саша, но Кайра оттолкнул его в сторону. Сашка неловко сел в грязный сугроб, круглые «поттеровские» очки, сверкнув на солнце, плюхнулись рядом.
– Ты, ботан, не лезь, понял? –рявкнул на него Скорпион. – А ты, щенок, будешь наказан! Кайра, подари ему пуговицу!
Кайра подошёл к сбитому с толку Бату, резким движением оторвал ему пуговицу от куртки и протянул к самому носу: «Держи подарок. Где спасибо?» Бату взял пуговицу и прошептал: «Спасибо». Слёзы уже предательски выступили из его глаз, и он не знал, как их остановить.
– Короче так, Батон – сказал Скорприон - бабки надо платить, с этим не шутят. Будешь тянуть – будем молотить каждый день по полной, сначала я, потом Кайра, потом опять я, и так до конца.
Бату молчал, и слёзы уже вовсю текли по его щекам.
Скорпион ощерился и вдруг выхватил из кармана что-то длинное, пёстрое, резко сунул Бату в лицо... Тот вскрикнул – это была резиновая змейка, очень похожая на настоящую.
– Поцелуй!
Мальчишки заржали и собрались было уходить. Но с Бату происходило что-то странное. В ушах зазвенело, идиотский хохот Кайры доносился глухо, как через толстый слой ваты. Темные силуэты Кайры и Скорпиона на нестерпимо сверкающем белом фоне заслонила ставшая вдруг огромной змеиная голова. Ее зеленые, как у Скорпиона, глаза с черными вертикальными зрачками смотрели спокойно, будто оценивая... Гипнотизировали...
– Наг-г-айна, – едва слышно прошептал Бату.
Змея вдруг оглушительно зашипела, закачалась, разинув пасть, высунула раздвоенный язык... Почти теряя сознание от ужаса, Бату попытался вспомнить хоть слово из тех, что Гарри Поттер произнес, когда дрался с гигантской коброй Малфоя. «Но это же просто фильм, сказка для маленьких! Человек же не может разговаривать со змеей!», – замелькали судорожные мысли. И вдруг зеленые глаза кобры стали черными, моргнули совсем по-человечески, и морок исчез.
- Д-да-н-на... – еле выдавил все еще бледный Бату.
Змейка была уже в руках у Даны, которая неожиданно подскочила и вырвала её из руки Скорпиона.
- Сейчас получишь, гад! - крикнула она взбешённому Скорпиону, решительно размахнулась и хлестнула его хвостом резиновой змеи. Тот выставил руку, но змея перегнулась через неё и больно полоснула его по щеке. Громкий вопль огласил округу.
- А теперь иди, ищи свою игрушку! - Дана развернулась и зашвырнула змейку в кусты. Скорпион машинально нырнул в кусты, все еще держась за щеку.
Кайрат стоял в недоумении. Бить девчонку он не решался, а получить от неё в глаз за просто так – тем более не хотел. Между тем, репутация Даны была такова, что шансы пострадать от её жёстких кулаков были вполне реальны.
Дана схватила Бату за руку и сильно дёрнула.
– Бату! Эй! Очухался? Сашка! В подъезд!
Дана потащила Бату за собой. Сашка торопливо ковылял сзади.
Взлетев сразу на два лестничных пролета, Дана остановилась, поджидая друзей. Сашка и Бату, тяжело дыша, бежали вверх по ступенькам. Кайра и Скорпион что-то кричали им вслед, грозились, но подниматься не спешили. Вскоре их голоса затихли, хлопнула подъездная дверь. Дана повернулась к Бату:
– Что, дурацкой игрушки испугался? И не стыдно тебе?
– Они ему пуговицу оторвали, - пыхтя, проговорил Сашка, - И на счётчик поставили... Представляешь?
– Ничего себе! – Данка нахмурилась, - Что-то они совсем распоясались, хулиганье. Бату, тебе надо отцу сказать!
– Вот ещё... – Бату отдышался и неприязненно глянул на соседку и старинную подружку, - Зря ты на них набросилась. Я бы договорился. А теперь все в школе будут говорить, что я за девчонку спрятался! Да и долг мой никуда не делся...
– Ой, прекрати, а? – поморщилась Дана. – Трусить не надо! Твоя мама столько денег в секцию каратэ перетаскала, а ты все такой же слабак. Бату побагровел:
– Я не трус! Я... Просто я не могу ударить человека. Мы – ципа... типа... пацифисты. Тебе этого не понять. Скажи, Сашка!
Саша пожал плечами и отвел глаза в сторону.
– Ага, я не трус, но я боюсь, - издевательски отчеканила Дана, - Эх вы, мальчишки называются...
Саша криво улыбнулся и сказал:
- Ладно, я пошел. До завтра, ребята.
Когда его шаги затихли на лестнице, Дана шумно вдохнула воздух, в котором явственно ощущался упоительный запах жареного теста, и примиряюще сказала:
– Классные баурсаки у твоей аже...
Бату дернул плечом и молча начал подниматься на свой четвертый этаж. Дана пошла следом – они были соседями по лестничной площадке, ровесниками, только учились порознь: Дана каждый день ездила в музыкальную спецшколу. Еще Дана преданно заботилась о трех младших братьях, была любимицей бабушки Бату и никогда без её баурсаков не оставалась.
Ребята поднимались по лестнице, думая каждый о своем. Бату покосился на Дану: та погрустнела, на лицо ее как будто легла темная тень... «Это она свою аже вспомнила!», - догадался Бату. Бабушка Даны умерла почти год назад. Бату видел ее всего один раз, когда она приезжала из аула навестить дочь и внуков. Смуглая, как Дана, худенькая и очень энергичная, она казалась всем совершенно здоровой, наверное, поэтому ее скорая болезнь и смерть так поразили и семью, и всех, знавших ее. Особенно тяжело уход бабушки пережила Дана, она много времени провела со своей аже в раннем детстве, горячо ее любила, была даже как бы ею удочерена. Говоря об этом, ажека упомянула странное выражение «бауырына басу». Бату представил эту странную картинку: сухонькая старушка «прижимает к печени» Дану, но ажека объяснила Бату, что у казахов «бауыр» - печень – символизирует кровное родство, это слово также означает «брат, близкий родич», а когда дедушка и бабушка усыновляют или удочеряют старшего из внуков или старшую внучку, это и называют «бауырына басу».
Всегда жизнерадостная, временами даже чересчур бойкая Дана изменилась до неузнаваемости после похорон бабушки. Ее мама как-то за чаем долго говорила с бабушкой Бату о ней. Бату не слишком внимательно вслушивался в их длинный взрослый разговор, к тому же говорили они по-казахски, но уловил, что речь шла о снах, каких-то странных снах Даны.
Шагая через ступеньку, Дана быстро поднялась по лестнице и стала открывать дверь квартиры. Бату нехотя позвонил в свою, стянул куртку и свернул ее так, чтобы не было видно обрывков нитки на месте оторванный пуговицы. Дверь открыла бабушка. Запах баурсаков мгновенно вскружил ему голову.
– Құлыным – жеребенок мой. Пришел наконец. Как ты, ботам – верблюжонок мой? Все нормально? – ласково сказала бабушка, легонько погладив Бату по щеке.
– Саламатсыз ба, әже? – поздоровалась с ней Дана.
– Саламатсың ба, айналайын, –Будем сейчас чай пить. Данажан, ты приходи , – ответила ей бабушка и заторопилась на кухню.
Шагнув на широкий порог между двойными дверями, Бату швырнул в угол прихожей свернутую куртку, захлопнул внешнюю дверь, потом неторопливо сполз по ней спиной. Почему-то ему всегда, несмотря на запреты бабушки, нравилось сидеть вот так, вытянув ноги, на пороге. Он достал из рюкзака дневник с изображением Золотого человека на обложке, открыл страничку, изуродованную алым росчерком учительницы, и вдруг подумал: «Может, ажеке дать на подпись?»
Бабушка выглянула из кухни:
– Бату, қанша айтам, табалдырықта тұрма! Сколько раз тебе говорить, не стой на пороге!
Бату закрыл дневник и, обращаясь к Золотому человеку на обложке, со вздохом сказал:
– Твоя бабушка тебе тоже, наверное, твердила целыми днями: не стой на пороге, не распирай косяк!
И вдруг бронзовое лицо на рисунке улыбнулось:
– Да, все бабушки так говорят!
Бату изумленно уставился на обложку своего такого привычного, порядком уже потертого дневника. А стоящий на барсе Золотой человек вдруг шевельнулся, как бы отделяясь от плоскости картона. Бату зажмурил глаза и потряс головой, пытаясь отделаться от фантастического видения. Но видение исчезать и не собиралось: открыв глаза, Бату увидел перед собой смуглого кареглазого мускулистого подростка.
– Ты...Ты... кто? Ты откуда?..
Незнакомец весело рассмеялся, запрокинув голову. Одет он бы очень странно: запашная куртка с короткими рукавами, перетянутая кожаным ремнем с серебряными бляхами, под курткой – серая рубаха, на ногах - кожаные штаны и сапожки, тоже из мягкой кожи. Еще чуднее была его прическа: три длинные черные косички на макушке и висках, еще две - на затылке.
Из кухни выглянула бабушка. Незнакомец бесшумно шагнул в угол прихожей и приложил палец к губам.
– Разве у нас гости? Бату, с кем ты разговариваешь?
– Никого нет, ажека, это я просто так, сам с собой, - в растерянности проговорил Бату.
Бабушка вернулась к плите. Бату оглянулся на незнакомца:
– Ты кто? Как тебя зовут? Откуда ты взялся?
Но в прихожей никого не было… Да что ж с ним такое делается сегодня? Галлюцинации какие-то! Может, он заболел? Сказать ажеке или не сказать? Бату невольно представил, как испугается бабушка, как с плачем будет рассказывать об этом отцу, как отец, который и так переживает из-за мамы, нахмурится, станет нервно барабанить пальцами по столу… А что потом? Поход в больницу? Ой, нет… Бату решительно толкнул дверь в свою комнату. Ничего он никому не расскажет. Мало ли – может, у него витаминов в организме не хватает, вот и мерещится всякая ерунда. Само пройдет.
В своей комнате Бату первым делом кинул на пол рюкзак, потянул через голову школьный галстук.
– Ты спросил, кто я такой и откуда я взялся? – вдруг услышал он тихий голос за спиной. Бату сильно вздрогнул, ноги его вдруг ослабли, и он плюхнулся на так и не убранную утром постель…
Незнакомец прошел мимо него, звякнув своими поясными бляхами-қамар, неторопливо уселся на коврик по-турецки.
- Мое имя – Аспара. А вот откуда я взялся, объяснить труднее. Можно сказать, с обложки твоего дневника. Можно сказать – из параллельного мира.
Бату машинально глянул на дневник, небрежно брошенный рядом. На его обложке Золотой человек по-прежнему стоял на спине барса, но вот вместо лица… Вместо лица у него была пустота! Только глупо топорщились усики и борода, которые Золотому человеку Бату пририсовал еще осенью, скучая на очередной «Родной литературе». Вообще-то, Бату не нравился купленный мамой дневник, и, разрисовывая обложку, он втайне надеялся, что ему разрешат заменить его на более стильный. Из этого хитроумного плана ничего, кроме двойки за поведение, не вышло.
– Так ты… Ты пришел из… параллельного мира? – охрипшим вдруг голосом спросил Бату
– Знаешь, если отсюда ехать на восход солнца, попадешь в город Есик. «Есік» означает «дверь». Это и есть – Дверь. Особое место. Там… Там, в кургане, похоронено мое тело…
Бату вспотел от страха:
– Пох-хоронено?.. Так ты – п-призрак?!